именно тогда, когда он нервничал. Пока он орал, управляющий достал из пещеры-норы второго, видимо конюха Ваську, поступив с ним аналогично. Васька не орал, а только разминал затёкшие суставы ног и рук, виновато поглядывая на Михаила Ивановича. Тулин пролез в пещеру сам. Осмотрелся и обнаружил предмет, который валялся на песчаном полу. Это была старая выцветшая, желтоватая пуговица из металла от военной одежды гвардейского чина императорской армии. Именно гвардейского, так как у артиллерийских, инженерных, гренадерских и кавалерийских, пуговицы имелись другого цвета из беловатого метала. Найденный предмет Евграф положил к себе в карман. В сопровождении управляющего, конюха и крикливо скандалящего Майлова, поднялся наверх. Как только канцелярский увидел графиню и Марфу, то немедля успокоился. Видимо, пристыженный своим положением.

Зато начала кричать Марфа-травница, скороговоркой произнося слова: «Говорила я, что здесь что-то не так. Говорила! И вот оказалась моя правда. Пусть нет здесь Волколаков, но ни в чём не повинные люди страдали в темнице. Кто-то же их туда упрятал? Кто-то же это беззаконие сочинил? Надо, господин сыщик, разобраться. А то страшно жить здесь становится. Кровь чья-то? Еда для кого-то? И вот тебе на – узники!»

– Успокойтесь, Марфа, Евграф Михайлович обязательно разберётся и найдёт злоумышленников, – ответила графиня.

– Я ещё знаю одну тайну! У сельца Фалдино, что от нас недалеко, Берендей поселился. Там, где он жить захочет, страсти всякие происходят. Может и земля под низ уйти и новое озеро образоваться. Так как Берендей в друзьях с Водяным и русалками, жёнами его, ходит. Не разлей вода – друзья. Но это не сразу происходит. Только тогда, когда найдёт Берендей того Водяного, который к нему переселиться захочет. Берендеи они колдуны, в медведей превращаются и лес от всякого люда берегут, что б значит не жгли и не разворовывали. Надо спасать Фалдинцев от чудища. Давайте, барин и туда поедем! Уж больно хорошо у вас получается с нечистой силой расправляться. Батюшки святы, а не сын ли вы покойного дворянина Михаила Тулина, что жил в доме при въезде в Прилепы? Хороший был человек. К нам крестьянам с душой относился, уважал и помогал. Он офицером императорской армии был. Супруга его, матушка ваша, умерла вскоре после того, как сам он погиб на войне, – всплеснула руками Марфа, неожиданно остановив свой рассказ, на полуслове.

Сыщик подал жест успокоиться и приступил к допросу. Он совсем не хотел обсуждать с Марфой свои семейные дела. В ходе беседы с освобождёнными пленниками выяснил, что неизвестные люди, числом, видимо, двое, схватили спящего в конюшне на сене кучера Ваську. Затем заткнули ему рот и надели мешок на голову. Связав руки верёвкой спереди, погнали его бегом к обрыву. Перед кучером, бежал один из неизвестных, держа верёвку, а сзади ещё один, подгоняя и не скупясь на тумаки и удары палкой. Васька был мужичок тщедушный и, естественно, сопротивления не оказал. Всё было настолько неожиданным, что он, с его слов, до того испугался, что испражнился прямо в свои портки, пока бежал. По поводу мещанина Майлова, история была почти похожа. В этот день, он до глубокой ночи гулял по сельцу.

Прогуливаясь недалеко от конюшен, услышал шорохи и негромкие разговоры. Немедля решил узнать, кто это нарушает покой, вдруг какие злоумышленники решили своровать господское добро или того хуже, на коней позариться. Осторожно направился к конюшням. Не доходя до строений был ударен каким-то тяжёлым предметом. По его словам, начал сопротивляться и отчаянно драться. Однако по его голове, вновь был нанесён удар. После которого, остального он уже практически не помнил. Каким образом оказался в пещере-норе, предполагал смутно. Помня лишь только о том, что его тащили волоком в пещеру. На голове у него действительно имелась запёкшая кровь и небольшая рана, а одежда вся была в грязи. По словам обоих, злоумышленники, во время своих действий против каждого из них, не разговаривали. Оглоушенный мещанин вообще пришёл в себя полностью только во время затаскивания его в песчаную нору. Единственные слова, которые они отчётливо слышали оба, когда уже находились в пещере, это слова: «„теперь на Ушкинскую и в Мильки“ или „теперь на Ушкинскую и в Мульки“».

Выслушав историю о неравной борьбе со злоумышленниками, которую поведал Майлов, управляющий сказал: «Вот брешет! Он курицы боится. Грозилась мышь кошке, да только издали! Нет веры ему, врёт всё! От начала до конца, всё врёт. Он без вранья, как человек без поганого ведра, не обходиться. У Добрынина денег хочет, под свою беду выклянчить».

Евграф к словам прислушался, но ничего не произнёс. Закончив с допросом, поручил управляющему дальнейшую заботу о пострадавших. Попрощался и решил уже убывать. Однако Марфа не унималась.

– Барин, скажите где вы живёте? Я вам домашнего, варенья и медку привезу прям к парадному входу. Как земляку и спасителю нашего села, – затараторила Марфа.

– Нет, не нужно. Благодарен вам, но не нужно. А вот к вам у меня один вопрос есть? Не знаете, чья это вещица? – спросил сыщик, показывая Марфе эгретку.

– Дайте посмотреть, – попросила женщина.

Затем взяв украшение в руки долго его рассматривала, как будто бы о чем-то думая. Поворачивая его различными сторонами и смотря на него с разных положений.

– Нет никогда не видела. Модница какая, может потеряла. Или парнище, какой-нибудь, своей даме сердца прикупил, да потерял. Неделю назад голова наш приезжал с ревизией. С ним городские люди были, прилично одетые. Надо у них поспрашивать, – невозмутимо ответила женщина, после некоторых раздумий.

Однако лицо её стало серьёзнее, болтать по пустякам она прекратила.

– Спасибо. Обязательно поспрашиваю, – ответил сыщик, заметив изменения в её настроении.

– Приезжайте ко мне, Марфа. Я проживаю на Пятницкой, в доходном доме купца Золотарёва. Почти в начале улицы. Там ещё ателье и галантерея на первом этаже располагаются. Вывеска имеется: «Галантерея В. М. Золотарёв», рядом парикмахерская. Так вот, на втором этаже, в одной из квартир я и живу, по табличке найдёте, – ответила Ольга.

– Спасибо, барыня, обязательно, как только в Туле буду, навещу вас. Чаю домашнего и всякой снеди подвезу. Я могу и два или три раза приезжать и по дому убираться, за плату конечно. Но я много не беру, самую малость. Такой барышне, как вы, с удовольствием помогать стану. Готовить я тоже умею. А ежели детишки пойдут и нянькой могу служить. С превеликим удовольствием! – ответила, довольная приглашением, Марфа.

Закончив с назойливой Марфой, Евграф выехал в обратный путь в Тулу, совместно с Ольгой. Немного отъехав от дубовой рощи, где они оставили сопровождающих и спасённых, Евграф, уточнил: «Зачем ты дала ей адрес, Ольга? Мы же совсем незнакомы с ней. Все отзывы о ней отвратительные!»

– Я не верю в то, что она глупа. Мне показалось, что она что-то скрывает. Вот и постараюсь в дальнейшем узнать, что? Тем самым помогу тебе в розыске. Адрес мой и так возможно в Туле узнать, в этом особой тайны нет. Никакого риска здесь не вижу. Может, что-то важное захочет рассказать. Мне очень хочется, что бы ты закончил это дело побыстрее. Мы же едем в Москву вместе. Не так ли? – уточнила графиня.

– Именно так! – ответил, удовлетворенный ответом, сыщик.

По пути графиня настояла, что бы они заехали в местную церковь. Помолиться и поставить свечи за здравие, и уточнить у батюшки о нравах в сельце. Узнать его мнение о Марфе. Евграф согласился, потому, как и сам хотел это сделать. Однако занятый расспросам забыл об этом. Церковь была недалеко от Прилеп, в сельце Кишкино. Священника не было, но имелся строгий и богобоязненного вида диакон. Войдя в церковь Рождества Пресвятой Богородицы, перекрестились. Совершили молитву у икон. Некоторое время побыли в храме. Сельчан внутри не было, кроме одиноко стоящей старушки. На выходе из храма сыщик попросил отца диакона сопроводить его. Они вместе вышли из церкви. За ними увязалась и старушка.

– Отец диакон, позвольте представиться. Титулярный советник Тулин, из полиции. Позвольте несколько вопросов вам задать? Видимо, слышали, что произошло в сельце Прилепы? – спросил сыщик, находясь на улице.

– Задавайте, молодой человек. Я сплетни людские не собираю,